8 декабря 2021 года Верховный суд отказался рассекретить сведения о сотрудниках НКВД, которые были причастны к Большому террору. Суд признал, что эта информация относится к государственной тайне на основании указа Бориса Ельцина 1995 года о сохранении в секрете личных сведений о работниках спецслужб.
Решение Верховного суда было вынесено на заседании по иску Сергея Прудовского. Он занимается исследованиями национальных операций НКВД. В 2019 году Прудовскому удалось добиться снятия грифа секретности с дела Татьяны Кулик — одной из репрессированных по «Харбинскому делу». Кулик была расстреляна по обвинению в шпионаже в пользу Японии, а затем посмертно реабилитирована. Но данные сотрудников НКВД, сфабриковавших ее дело, остались засекреченными. Суды четырех инстанций, включая Верховный суд России, отказались рассекретить эти сведения, ссылаясь на указ президента и секретный приказ ФСБ.
На заседании Верховного суда сотрудники ФСБ, представлявшие президента в этом деле, настаивали, что отмена соответствующих положений указа представляет угрозу для национальной безопасности страны. Суд согласился с их доводами. Ранее региональные управления ФСБ отказывались предоставить Прудовскому доступ к архивам НКВД за 1937–1938 годы, объявив, что раскрытие имен сотрудников может «повлечь разжигание национальной, расовой или религиозной ненависти или вражды».
В 2016 году Прудовский с группой исследователей пытался через Верховный суд добиться рассекречивания сведений об осужденных и впоследствии не реабилитированных сотрудниках НКВД, но иск не был принят в производство.
— Как были организованы массовые дела НКВД?
— Многие фамилии причастных к репрессиям чекистов и следователей уже известны про другим источникам. Зачем нужно рассекретить их?
— Почему ФСБ считает необходимым охранять данные сотрудников НКВД, которые совершали преступления во время Большого террора?
В этом выпуске «Что случилось» говорим с историком Сергеем Прудовским, который долгое время пытается рассекретить архивную информацию о сотрудниках НКВД.
Таймкоды
Как поддержать нашу редакцию — даже если вы в России и вам очень страшно